Доктор Багян, вы начали свою карьеру в НАСА в 1980 году. А до этого представляли, что когда-нибудь полетите в космос?
— Любовь к полетам у меня от отца. Он был летчиком-истребителем во время Второй мировой войны. У него на счету 120 боевых вылетов, орден «Серебряная звезда» — третья высшая медаль за отвагу в США, Крест Военно-воздушных сил, медаль военнослужащего и множество других наград. Ему, кстати, сейчас за 90, но он все еще в отличной форме, почти каждую неделю играет в теннис.
А вы решили в прямом смысле подняться выше.
— Ну да, мои детские мечты витали куда выше грозного истребителя отца. Когда мне было восемь, я состоял в клубе скаутов. У нас был общий альбом для газетных вырезок, в который мы вклеивали статьи на интересующие нас темы. Для меня на первом месте была авиация. Но однажды я выбрал статью о космической программе НАСА. Тогда американских астронавтов в космосе пока не было, и мне подумалось, что полеты в космос — это именно то, чем стоит заняться.
И, тем не менее, вы стали врачом...
— Сказался практицизм — в 12 лет мечту о космической одиссее я счел несбыточной. Но позже, уже учась в медицинском училище, случайно узнал, что в НАСА набирают астронавтов для миссий на борту шаттлов. Почему бы и нет? Я заполнил анкету, выслал, а через некоторое время меня пригласили на интервью и приняли на работу в качестве астронавта-исследователя. Тут, наверное, стоит сказать, что к тому моменту у меня уже были степень бакалавра по механике и опыт работы в летно-испытательном центре ВМС, где я проектировал кресла-катапульты. А еще я успел попилотировать реактивные самолеты — моя страсть к полетам не могла остаться только в мечтах. Думаю, все это было учтено и сыграло мне на руку.
Фактически вам было легче, чем другим кандидатам?
— Не знаю, каково было другим, но, например, опыт интенсивных тренировок на прежних местах работы помог мне легко преодолевать физические нагрузки, без чего астронавтам в космосе делать просто нечего.